Защитник Отечества - Страница 60

Небольшая группа всадников проехала. Мы прислушались – тихо. Надо выходить на берег, от холода уже стучали зубы. Первым осторожно двинулся я, огляделся – никого. Махнул рукой, и следом за мной на берег выбрался Аксён. Мы прошмыгнули в кустарник, осторожно пробрались вглубь густого леса. Остановившись, вылили воду из сапог и, раздевшись, выжали одежду. Надевать её снова было неприятно, но не ходить же голым, а развести костёр – самоубийство.

Я решил пробраться к кораблям, посмотреть, что там происходит. Аксён отговаривал меня, как мог. Я махнул рукой:

– Сиди здесь, один пойду. Ежели до вечера не вернусь – делай, что хочешь, хоть в Новгород пешком возвращайся.

Медленно, стараясь не наступить на сухую валежину, пошёл к месту боя. Раздвинул куст, улёгся на землю, осмотрелся. Я думал, что погибли все, ну или почти все, но оказалось, что я ошибался. На противоположном берегу сидели связанные новгородцы, и было их немало – десятка три-четыре – сосчитать лёжа было затруднительно. Разбойники, кто бы они ни были, подтащили за канаты суда к берегу и теперь, выстроившись цепочкой, выгружали весь товар из трюмов и сбрасывали в большую кучу на берегу. Хоть какая-то ясность.

Я пробрался левее, всмотрелся. Так вот оно что! От берега до берега, замотанная за здоровенные деревья, свисала железная цепь. Она стала преградой для наших небольших корабликов. Ловко придумали, стервецы! Я подполз к дереву, где был закреплён один из концов цепи, размотал цепь – еле удержал в руках, чтобы она не грохнулась оземь с громким лязгом, – медленно отпустил. Цепь под собственным весом ушла в воду, а я отполз в глубь леса и стал искать Аксёна. Должен быть где-то здесь. Чу! Слышен разговор. Стараясь не хрустнуть сучками или веточкой, подобрался поближе. Рядом с Аксёном стояли двое незнакомцев, у обоих в руках обнажённые сабли. Похоже, это разбойники, и, судя по разговору, пытаются узнать – не спасся ли ещё кто. Надо выручать товарища.

Я подобрался ещё ближе и, улучив момент, прыгнул к стоящему ко мне спиной разбойнику, глубоко и мощно резанув его по шее ножом. В спину бить побоялся – вдруг кольчуга надета? Аксён мгновенно сориентировался и кулаком заехал второму под дых. Не ожидавший такого поворота событий, разбойник согнулся в приступе боли. Разогнуться ему уже не дал я, всадив нож по рукоятку в спину. Мы оба с Аксёном одновременно схватили сабли убитых врагов. Ну хоть какое-то оружие. Обшарили убитых. В калите – медная мелочь. Аксён снял пояс с ножом с убитого, нацепил на себя. Я отстегнул ножны от сабли, прицепил к своему поясу, вложил саблю.

– Слушай, Аксён, там наших, корабельных в полон взяли, на берегу сидят, связанные. Что делать будем?

– А у тебя что, рать в две сотни мечей под рукой есть? Или ты хочешь, чтобы мы вдвоём напали на разбойников? Татей ещё полно осталось, да и луки у них есть, сам видел. Мы и до наших добежать не успеем, посекут стрелами.

– Тогда что делать?

– Домой возвращаться, а по пути в Парфино зайти, известить, что с новгородцами приключилось, может, рать небольшую собрать успеют, да перехватить, хотя вряд ли.

– Это почему?

– Разбойники-то конные.

– А пленники пешие, да обоз под добычу надобен, а он медленно идёт.

Аксён поскрёб голову: – А и правда! Тогда надо идти.

– Аксён, ты иди один, поспешай, а я тут останусь, буду в отдалении от пленников идти, на дороге, на перекрёстках знаки оставлять – скажем, веточки подламывать. Тогда пленников быстрее сыскать можно будет.

– Это ты ловко придумал. Тогда удачи тебе!

– И тебе того же!

Мы обнялись на мгновение, затем разошлись каждый в свою сторону, молча и не оглядываясь. Я снова пробрался на берег, спрятался в кустах. На противоположной стороне за время моего отсутствия появились изменения – целый обоз. Разбойники лихо грузили на подводы добытые мечом трофеи, двое нарядно одетых в цветные жупаны внимательно за ними приглядывали. На иначе, как вожаки, дворяне, небось, литовские.

Когда все товары были уложены, пленных пинками подняли. В это время освобождённые от тяжёлой цепи судёнышки, влекомые течением Ловати, медленно стали отдаляться от берега, спускаясь к Ильменю. Литвины загомонили сначала, увидев, как корабли отплывают, но потом махнули рукой – и правда, в Княжество Литовское как на кораблях проплыть?

Тяжело гружёные возы тронулись, сзади пошли понурые пленники, подгоняемые конвоем из литвинов. Выждав, когда берег опустел, я огляделся – никого. Спустился к воде; стараясь не плескать и не поднимать шума, переплыл реку. Перебежав к кустам, разделся, выжал одежду, слил воду из сапог, тут же всё это натянул на себя. Двинулся вдоль колеи, пробитой десятками колёс в мягкой земле.

Вытоптанный ногами и колёсами след извивался между деревьями, уходя на закатную сторону. Я двигался параллельно ему, но в глубине леса – не дай Бог, если пойду по колее, и кто-нибудь из литвинов обернётся, сразу спалюсь.

Иногда я выходил к колее, ломал несколько веточек – так, чтобы они бросались в глаза, – надо оставить чёткий след, где прошли разбойники. Я всё ещё лелеял надежду на помощь. Но при размышлении понял, что это маловероятно. Аксёну идти до Парфино пешком два дня, да пока рать соберут, до места засады и боя доберутся – считай, семь дён, да по следу неизвестно как идти получится, а до порубежья литовского недалеко. Даже при медленном ходе обозном всё равно за неделю литвины с обозом и пленными на свою землю уйдут. Я аж зубами заскрипел от злости: всё просчитали, не ошиблись. Конечно, такие набеги на целый караван купеческих судов с бухты-барахты не делают. Всё литвины прикинули – что до ближайших городков пешком идти за помощью долго, а порубежье – ближе.